Еда

Доставка еды на дом спб

Различия в речи москвичей и петербуржцев это совокупность исторически сложившихся определённых систематически наблюдаемых орфоэпических, лексических и интонационных расхождений речи жителей двух столичных городов России Москвы и Санкт-Петербурга. Оба варианта являются в русском языке нормативными, они понятны подавляющему большинству носителей русского языка вне зависимости от местонахождения и проживания, но отличаются в немногих частностях. Не все языковеды считают корректным называть совокупности особенностей речи жителей Москвы и Санкт-Петербурга говорами. Они отмечают, что для такого однозначного выделения всё же не настолько много оснований, разница с общерусской языковой нормой в настоящее время у них невелика и во многом ситуативна.

Различия речи

Московский и петербургский говоры характеризуются орфоэпическими (особым произношением некоторых групп слов), лексическими и небольшими интонационными отличиями. В частности, петербуржцы произносят чёткий ч в слове булочная и др. (а многие коренные петербуржцы старшего поколения и в словах что, конечно) вместо старомосковского ш булошная, яишница, што, конешно; также налицо более твёрдый ж в словах вожжи, дрожжи, дождь и др. вместо старомосковского (мхатовского см. Сценическая речь) палатализованного ж вожьжьи, дрожьжьи, дощщ и др. и чёткий твёрдый р в словах первый, четверг, верх вместо старомосковского перьвый, читьверьх, верьхь.

В Москве ещё полвека назад считалось хорошим тоном произносить -кий в прилагательных мужского рода и соответствующих фамилиях как нечто среднее между -кай и -кый чуткый, ленинградскый, интеллигентскый, Мусоргскый; сходные моменты можно отметить и в Петербурге например, опускается мягкость, причём не только в тех случаях, когда её быть действительно не должно (а ближе к югу страны есть сосиськи), но и в некоторых остальных: застрелилса (застрелился), ошибалса (ошибался), напьюс (напьюсь), поднимайтес, не бойтес, восем, сем; кроме того, буква щ в речи старых коренных петербуржцев произносится как щч: щчербатый, щчука, ощчущчение.

Жителей Петербурга часто можно узнать и по редуцированным предударным гласным. Если москвичи в слове сестра скажут нечто среднее между е и и, у жителей Санкт-Петербурга там слышится буква и. Свой вклад в своеобразие старомосковского произношения внесли и областные говоры. В безударных слогах е заменялось на долгое и: нису, биру, были и ещё простонародные вариации чоринький (чёрненький), суда (сюда), подушкими (подушками), шылун (шалун) и др. Их отголоски можно услышать в речи даже старших поколений москвичей лишь при очень большом везении.

Пограничным, регионально-социальным, случаем является произношение э. Традиционное предназначение этой буквы и соответствующего звука использование в заимствованных словах, особенно среди недавних заимствований, ещё не вполне усвоенных русским языком. Это приводит к тому, что написание и произношение через э обычно выглядят более иностранными и, как следствие, статусными, столичными.

Лев Успенский. Слово о словах, Л.: Лениздат, 1962:

Во многом поэтому непременное э характерно для речи старопетербуржцев, а также и перенявших эту манеру москвичей: сэм/семь, крэм/крем, фанэра/фанера0РЛюбопытно, что в своём естественном состоянии (то есть без вмешательства сословно-статусного фактора) русский язык быстро русифицирует заимствования пионэр/пионер, брэнд/бренд, тэг/тег, хэш/хеш, рэкет/рекет, однако в некоторых случаях за сохранение элитарно-столичного э, несмотря на влияние радио и телевидения, происходят затяжные бои, растягивающиеся на многие десятилетия рэльсы/рельсы, шинэль/шинель, музэй/музей, слэнг/сленг, энэргия/энергия.

Перечисленные орфоэпические особенности характеризуют московский (и, соответственно, петербургский) выговор.

Наиболее известные (см.), не вызывающие разногласий примеры лексических различий речи жителей двух российских столиц следующие:

Более подробно эти и другие проявления особой лексики в двух столицах представлены в таблице ниже (щёлкните на показать). Следует учесть, что приведённое в таблице не свидетельствует о том, что в том или ином городе говорят только так или преимущественно так, а не иначе это лишь свод вероятностных отличий, подтверждённых более чем 20d источниками, которые могут и ошибаться но, тем не менее, присутствуют. На что, безусловно, накладываются временные (значимая часть слов уже или ещё не является распространённой нормой в настоящее время), возрастные и социальные факторы, разница в круге общения и т. д. Рассматривайте таблицу как список того, что вы можете услышать, а можете и не услышать, в том числе проживая в городе с рождения.

История появления

Основной причиной лингвисты обычно считают особенности истории становления двух столичных городов России. К процессу возведения Санкт-Петербурга царём Петром было привлечено большое количество технически продвинутых людей, управленцев, купечества из самых разных областей России и из-за границы. Из них позже и сформировался столичный образованный слой, элита.

Николай Некрасов в альманахе Физиология Петербурга (1845):

Для продвижения по карьерной лестнице в свежеотстроенной столице представители всех видных столичных прослоек были заинтересованы не только в изучении иностранных языков, но и в возможно более быстром овладении русским грамотный русский язык был (и остаётся) статусной принадлежностью образованного класса. Однако эти специалисты понимали, что не могут опираться на во многом хаотический конгломерат говоров, отголоски которых они слышали вокруг, так как на тот момент не было и не могло быть уверенности, что простолюдинами воспроизводится именно общерусская языковая норма. Приходилось во многом доверять прежде всего письменным источникам, а значимый процент последних составляли бумаги канцелярского оборота, и речевым оборотам и лексикону, принятым в тех кругах, где тот или иной неофит надеялся обосноваться что влекло неумеренные заимствования. Вот строки о Петербурге из Московского стихотворения (1859) того же Николая Некрасова:

В итоге петербуржская речь стала традиционно тяготеть к письменной литературно-канцелярской, а не к устной норме, формироваться на основе первой. Мы, петербуржцы, вызвучиваем каждую букву0r#160;отмечает доктор филологических наук Владимир Котельников, заместитель директора Института русской литературы РАН (Пушкинский дом). Ему вторит научный сотрудник лаборатории этимологических исследований филфака МГУ имени М. В. Ломоносова Людмила Баш: На Невском произносили слова более книжно, 0ЂAАЂЂ@@@’М, под влиянием правописания. Москва в этом смысле давала больше свободы, так как общественные прослойки в городе не были так сильно перемешаны и, в результате, сохранялась возможность выбирать круг общения и воспринимать соответствующий ему стиль речи более естественно. На это накладывался и больший консерватизм: старомосковская знать традиционно не так быстро воспринимала реформы и нововведения, предпочитая более плавную эволюцию, порой с трудом расставалась с архаизмами. Впрочем, описанная выше петербуржская традиция имела и свои негативные последствия: опора на письменные образцы в ущерб устным привела к тому, что к началу-середине XIX века в Петербурге сильно развился канцелярит. Столичный статус, обилие чиновничества не могли не сказаться на разговорном и письменном языке формировавшегося разночинного среднего класса и, в свою очередь, повлиять на обычаи культурной среды города (см., напр., тогдашнюю (1859) полемику в журнале Современник):

Причины постепенной унификации

Синтез абсолютистско-бюрократической западной культуры с российскими традициями самодержавия, произошедший в петербургской России в конце XVIII середине XIX веков, привёл её образованный столичный слой к осознанию себя главным источником и проповедником ценностей модернизации и отдельной ценностью интеллигенцией. У значимой части интеллигентов развилось чувство собственной исключительности, снобизм и корпоративная солидарность, претензии на высшее знание и мессианские черты: озабоченность судьбами отечества, стремление к социальной критике при неспособности активно и системно действовать, чувство моральной сопричастности судьбам низших классов при реальной оторванности от народа, упорно не отличавшего интеллигентов от господ.

Георгий Адамович. Поэты в Петербурге. Звено, 1923, 10 сентября, 4г2. С. 2.:

Описанные выше контрасты не могли не привести ко взаимному социальному отчуждению, закукливанию интеллигенции, снижению её авторитета как источника и верификатора культурных ценностей и, как следствие, серьёзному ограничению степени реального общероссийского влияния многих выработанных образованным Петербургом культурных традиций в том числе (и прежде всего) языковых стандартов. На это наложились и неизбежные последствия бурных исторических событий XX века революции, ликбеза, индустриализации и урбанизации, Великой Отечественной войны, послевоенного развития и ускорения технического прогресса, повышения роли и развития кинематографа, звукозаписи и современных СМИ с общесоюзным охватом аудитории. Всё это привело к новым массовым переселенческим волнам, выравниванию и общему резкому повышению экономического, образовательного и культурного уровня населения страны и, как следствие, постепенному нивелированию его диалектных и социолектных различий, в том числе и в двух столицах страны.

У освобождённого от сословных перегородок общества появились новые возможности, у людей расширился кругозор, они перестали так нуждаться в особых проводниках, а сами стали источником и потребителем культурных ценностей и, в частности, генератором общероссийской языковой нормы. Модернизация языка, появление и укоренение новшеств происходили стремительно. Вернувшая себе в 1918 году столичный статус Москва, как и остальная страна, охотно переняли и, в том числе, наравне с остальными, многие (но не все) петроградско-ленинградские особенности речи, в свою очередь сильно повлияв на Ленинград.

Ленинградец Корней Чуковский. Живой как жизнь. Рассказы о русском языке. М., Издательство ЦК ВЛКСМ Молодая гвардия, 1962:

Современная ситуация

Сейчас в Москве уже почти не говорят ни булошная, ни дощщ, ни читверьх и наоборот, в Петербурге обычными стали што и конешно. Ныне языковые нормы во многом задаются не коренными жителями двух российских столиц, а позавчерашними, вчерашними и сегодняшними переселенцами из разных регионов бывшего СССР.

Петербуржский язык перемещается в присущую каждому крупному городу область местной субкультуры, где уже во многом стал характерным явлением и даже достопримечательностью, визитной карточкой Санкт-Петербурга. Особостью поребрика или бадлона порой гордятся, а наличие или отсутствие разницы в рецептурах шаурмы и шавермы служит предметом многих горячих споров петербуржцев с гостями города. Впрочем, отдельного выговора Петербурга-Ленинграда или Москвы как таковых в чистом классическом виде уже нет, и замечать различия с каждым годом становится всё труднее. Например, газета АиФ Москва со ссылкой на неназванные, правда, лингвистические исследования сообщает:

Константин Кудряшов. Пройдёт ли московский доЩЩь? АиФ Москва, 4Р12 (714), 21 марта 2007:

Москва и Санкт-Петербург были и остаются источниками языковой нормы в текущем словоупотреблении русского языка.